Три часа утра. Она садится в холодную Газельку. 300 километров будет трястись по неидеальным дорогам России. В восемь – займёт очередь к врачу. Впереди 48 человек. Сзади скоро набежит больше. В больничном коридоре яблоку негде упасть. Ей уступают стул. В пять вечера попадает к врачу. Совершается ритуал: деньги из её кармана перетекают в карман лечащего доктора, иначе даже не посмотрят. На отёкших ногах еле доходит до кровати и падает… Весь следующий день – сплошное волнение. Поздно вечером приносят шестичасовую капельницу. К одиннадцати ночи задрёмывает, дёргается, просыпается. Волнение – как бы игла не сдвинулась. В семь утра садится в Газельку и возвращается домой. И таких поездок было девять.
Ей – 74 года. У неё – рак. Она – моя бабушка.
Я преднамеренно отключил все эмоции, если у вас есть воображение, то вы всё и так поймёте. Это русская действительность! Это больница по-русски! Это наша русская правда!
А то, что я увидел в фильме режиссёра Валерия Игнатьева – это мечта сценариста Игоря Сущевского и компании о том, какой должна быть наша медицина. Пустые коридоры, отношение к больным не как к скоту, а как к болящим людям, клиника обеспечена всем под завязку и даже больше – роялем, чёрт, почему не белым – недочёт! Эта клиника мне напомнила больницу на планете Элизиум. Планета для богатых! Я же гол как сокол. Дай, Бог, мне и таким же как я, крепкого здоровья!
Фильм смотрится. Хорошо, что он не длинный. Браво оператору Никите Семёнову! Браво актёрам! Всем! Но есть в фильме ещё тот, кто спас фильм от катастрофы, от полного провала. Они всегда спасают, когда фильмы конъюнктурные, когда сценарий неправдоподобный, когда в каждом кадре неправда. Это Сергей Рахманинов, точнее, его гениальная музыка. На эту музыку нанизан фильм: от первых кадров до последнего. Музыка – вот ценность этого фильма!
Да, герою эта музыка тоже помогает, она спасает его. Я верю в это. Я знаю, слушал лекции Татьяны Черниговской, которая говорила, что при синхронном переводе или, когда человек играет на музыкальном инструменте, мозг работает на полную катушку. Если его проверить на МРТ, как в клинике фильма, то можно увидеть, что весь мозг «горит». Организм, вокруг которого электромагнитное поле, перенастраивается. Однако актёру Владимиру Дыховичному, который сыграл главного героя Романа Осина, музыка не помогла. Он умер в 30 лет. Молодой! Жизнь – это вам не кино! Хотя есть фильмы как кино. Русская медицина, видимо, в жизни оказалась беспомощной.
Да, я по бабушке знаю, что болезнь отступает перед оптимистами, перед людьми, верящими в исцеление (хотя не всегда). Если бы им помочь! Создать такие вот условия лечения, как у этих, из фильма «Вдвоём на льдине».
Странное название «Вдвоём на льдине». Если это метафора, то стараюсь её понять. Льдина – болезнь, страшная, которая оторвала молодых не любивших до этого людей от жизни. И дрейфуют они на ней, куда глаза льдины глядят, подгоняемые музыкой. Вот льдина пристала к берегу с симфоническим оркестром – Ромка высадился, выздоровел, а Юлю «отвезла» на противоположный берег…
В древнегреческой мифологии лодочник Харон перевозил души умерших, а души живых оставлял на берегу. Льдина – это Харон по-русски? Или вспоминается одно видео. Очень маститый музыкант плывёт на льдине, на которой стоит белый рояль и играет музыка. Божественная! Плывёт посреди огромного холодного океана, окружённого ледяными горами. Вокруг него обрушиваются берега, рушится мир, а он знай себе играет. Тогда ещё меня, помню, мучал вопрос, как снимали: вживую или на хромакее? Так вот, сейчас понимаю, что фильм «Двое на льдине» – это фильм, снятый на хромакее, в переносном смысле. Вы меня поняли?..